1 период

истории Албазинской иконы Божией Матери

- 1665-1689 гг.:

 от принесения иконы в Приамурье до Нерчинского договора

        Великая святыня Приамурья, свое название «Албазинская» получила по наименованию русской крепости Албазин (ныне село Албазино) в верхнем течении реки Амур. Крепость была основана в 1650 году знаменитым русским землепроходцем казачьим атаманом Ерофеем Хабаровым на месте захваченного им городка даурского князя Албазы. Так утверждают некоторые ученые, например, Е.Л. Беспрозванных, но не все согласны с этой точкой зрения. Историк А.Р. Артемьев считает, что отряд Хабарова осенью 1650 г. «…попросту занял покинутый даурами городок, где участники экспедиции перезимовали», а потом сожгли, когда уходили в июне 1651 г.

        В канун праздника Благовещения, 24 марта 1652 года, произошло первое на Амуре столкновение отрядов русских казаков и маньчжурских войск при Ачанском остроге. Молитвами Пресвятой Богородицы язычники были разбиты и отброшены в свои пределы. Эта победа явилась для русских благим предзнаменованием. Но борьба только начиналась. Еще многим сынам Святой Руси предстояло испить смертную чашу в битве за Амур – за торжество Православия на Дальнем Востоке.
 

        В июне 1658 года албазинский отряд – 270 казаков во главе с Онуфрием Степановым, попал в засаду и в геройском бою был почти полностью уничтожен маньчжурами.
 

        В те трудные годы Пресвятая Богородица явила особое знамение Своей милости к Амурской земле.
 

     В 1665-1666 годах отряд Никифора Черниговского (Никифор Черниговский был поляк, и за что он был в ссылке, неизвестно. Жил в усть-кутском остроге и был досмотрщиком за соляными промыслами. В 1665 году в острог этот прибыл илимский воевода Лаврентий Обухов, которому очень понравилась жена Черниговского и он забрал ее с собой в Илимск. Черниговский решился отмстить за это; собрав товарищей, он напал на воеводу, убил его и прислугу, захватил имущество и воеводское и казенное и затем, набрав себе шайку подходящих молодцов, двинулся на Амур. ) из 84-х беглых казаков возвел острог на месте сгоревшего Албазина. Эти казаки убили на Лене (в устье реки Киренги) притеснявшего их илимского воеводу Л.А.Обухова «…за невозможное свое терпение, что он Лаврентей, приезжая к нам в Усть-Киренскую волость, жен их насильничал, а животы их вымучивал».
 

        Под началом Черниговского на Амуре была создана вольная казачья республика. Обустроившись на новом месте, казаки предприняли активные действия, чтобы оправдать себя и заслужить у властей прощение. Для достижения этой цели они привели к покорности окружавшее их местное население и стали брать с него ясак (дань).
 

        Население Албазина постепенно увеличивалось. Сюда стекались казаки и промышленные люди из остатков разных экспедиций, беглые крестьяне из Сибири и так называемые «гулящие люди». Вокруг острога появились заимки, зимовья, деревни с русским населением.
 

        В 1670 году Нерчинский воевода Данило Аршинский официально обратился к Никифору Черниговскому, повелев, «без указу великих государей Даур не воевать», а в отписке царю называет его «Албазинского острогу приказным человеком». В этом же году Черниговский отправил весь собранный ясак в Москву через нерчинского воеводу, приложив «повинную челобитную», в которой признавал свою вину в убийстве Л.А.Обухова. Челобитная была подписана всеми албазинцами, бежавшими со своим атаманом с Лены, в числе 101 человека.
 

        Казаки Никифора Черниговского, несмотря на челобитную, хорошо понимали, что за расправу с воеводой Обуховым им может грозить смертная казнь, решили бежать подальше от властной руки государя. Уход на поселение в дальние края, где нет церковной жизни, был для православных людей сопряжен с чрезвычайно осложняющими их жизнь обстоятельствами: без священника нельзя было христианским обычаем схоронить покойника, исповедаться, крестить новорожденных, отмечать важнейшие христианские праздники и решать многие другие дела, без которых обустройство на новом месте оставалось бы ущербным. Поэтому, уходя на Амур, они, возможно, силою взяли с собой иеромонаха Гермогена, основателя Киренского монастыря.
 

        Гермоген, отправляясь в Даурские земли, взял с собой иконы, поскольку, во-первых, без них невозможна ни церковная служба, ни полноценная частная молитва православного человека, а во-вторых, иконы и тогда почитались в народе как чудодейственные святыни, в которых заключена божественная могучая охранительная сила. Присутствие иеромонаха Гермогена среди людей, выступивших против душегуба и насильника воеводы Обухова может объясняться, по-видимому, также тем, что роль православного священника в XVII веке не ограничивалась только богослужением и требами. Зачастую священник выступал защитником притесняемых власть имущими. В церквах при священнике могли храниться челобитные на произвол воевод и подобные документы, требующие защиты «малых сих». Поэтому нельзя исключать, что Гермоген принял хотя и вынужденное обстоятельствами, но все же в немалой степени добровольное решение уйти с казаками, отомстившими воеводе Л.А. Обухову за содеянные злодеяния. Возможно, смирившись с волей казаков и помня о долге пастыря, Гермоген расценил произошедшее как Промысл Божий и отправился в дальний путь без острых прений с казачьей ватагой.
 

        Иеромонах Гермоген стал строителем первых в Приамурье храмов и монастыря. Опыт строителя у него уже был. Известно, что в 1663 году он подавал челобитную тому же самому илимскому воеводе Лаврентию Обухову и получил разрешение «построить монастырь и собрать братию». Земли под строительство отводились по рекам Лене и Киренге. Затем он направил архиепископу Тобольскому и Сибирскому Симеону прошение разрешить строительство церкви. Вскоре она была заложена. Церковь была освящена в честь Святой Троицы, а приделы посвятили Сретению чудотворной Владимирской иконы Божией Матери и святому Алексию человеку Божию.
 

           На Амуре старец Гермоген занялся тем, что ему не удалось завершить в Киренском монастыре. В «Росписном списке Албазинского острога, составленном сыном Боярским Семеном Вешняковым по принятии его от прикащика Никифора Черниговского», относящемся к 1674 году, упоминаются Воскресенская часовня «в надолбах» у Албазинского острога, часовня во имя святого Николая Чудотворца – на заимке на Лавкаевом лугу, Воскресенская церковь, строившаяся на территории острога.
 

        Несколько раньше, в 1671 году, по благословению патриарха Иоасафа II, старец Гермоген основал Спасский монастырь в урочище Брусяный камень, остатки которого сохранились до сих пор. По другую сторону Албазина, в одной версте вниз по Амуру, старцем Гермогеном с братией была устроена еще пустынь с церковью и основано пашенное хозяйство.
 

        Монастырь был возведён на средства албазинских казаков, которые принимали участие в строительстве, а также на мирские подаяния, которые иноки собирали «ходя по миру с иконою». Возле монастыря возникла крестьянская слобода Монастырщина, жители которой обрабатывали монастырские земли. Вскоре рядом были основаны ещё несколько крестьянских селений: Солдатово, Игнашино, Озёрное, Покровское, Андрюшкина слобода и Паново. Во всех этих селениях их обитатели занимались земледелием, которое давало из года в год обильные урожаи разнообразных сельскохозяйственных культур. Удобное географическое положение Албазина и его окрестностей, располагающихся на луговой поляне, защищённой от северных ветров возвышенностями, привлекало поселенцев, хотя и не все прибывали сюда по доброй воле. В 1672-1673 годах в Албазин прибыло несколько десятков крестьянских и казачьих семей, сосланных сюда за участие в восстании Степана Разина. Они образовали Покровское и некоторые другие селения.
 

        В отстроенном старцем Гермогеном монастыре и его подворье подвизались всего 4 монаха, которые зарабатывали себе на пропитание тем, что мололи албазинцам на двух монастырских мельницах зерно, а также занимались кузнечным делом. В этом монастыре Гермогеном была помещена икона Пресвятой Богородицы, именуемая «Слово плоть бысть» и считавшаяся еще до принесения ее на Амур чудотворной.
 

        15 марта 1672 года в Москве был издан царский указ, по которому Никифор Черниговский приговаривался к смертной казни, а часть его сподвижников по делу шестилетней давности к жестоким наказаниям. Но уже через два дня, «по былым обычаям», вышел новый указ, которым Черниговский подлежал помилованию и назначался царским приказчиком в Албазине. В царском указе говорилось: «…В день святого ангела великого государя всея Руси повелеваем сжечь грамоту нашу о казни вора и грабителя Никифора Черниговского со товарищами. Воров тех милуем, и надобно их сыскать и отныне ворами не злословить, осыпать почетом и наградами. Никифора же Черниговского именем нашим, великого государя всея Руси, ставим приказчиком Албазина, а рать его именуем русским воинством царским и шлем жалованье две тысячи серебром. И пусть Никифор Черниговский с казаками те рубежи на Амуре-реке сторожит и на тех рубежах стоит насмерть…».
 

        В те трудные годы освоения обширных восточных земель именно православное духовенство явилось главным носителем духовной крепости, духовной и материальной культуры первопроходцев. Известно, что ещё в дружине Ермака действовала походная часовня. Понятно и желание беглых казаков в Приамурье непременно иметь в каждом своем отряде священника при уходе их в неизведанные, труднодоступные края.
 

        Русские первопроходцы, достигавшие восточных окраин Руси стали там первыми христианами. Общим обязательным правилом поселенцев было: «где зимовье ясашное, там и крест или впоследствии часовня, где водворение крепостное, там церковь и пушка, где город, там управление воеводское, огнестрельные снаряды и монастырь, кроме церкви».
 

        В 1665-1682 годах Албазинский острог (рис.3) в плане имел прямоугольную форму и размеры 28х39 м. Острог был окружен рвом, имевшим три сажени в ширину и полторы - в глубину; за рвом, с двух сторон острога, в два яруса были вбиты в землю надолбы и в шесть рядов так называемый «чеснок» - специально вбитые острые колья. Кроме двух церквей, в остроге числились приказная изба, другие служебные помещения и четыре жилых двора, в том числе и воеводский. Около острога находился посад с 53-мя «жилецкими» дворами и сразу же начинались пашни.
 

        Местное население, приобщаясь к русской православной культуре, мирно вливалось в состав многонационального Русского государства, находило у русских защиту от жестоких, опустошительных набегов маньчжурских войск. В Москве не забывали о нуждах далекой Амурской окраины: крепили военную оборону, улучшали управление краем. В 1682 году было образовано Албазинское воеводство и прислана серебряная печать с двуглавым орлом. Заботились церковные власти и о духовном окормлении приамурских племен.
 

        При патриархе Иоасафа II продолжалась миссионерская деятельность Русской Церкви. В отношении принявших крещение осуществлялась особая покровительственная политика. Рядовых общинников зачисляли в списки служилых людей, родоплеменную знать - в детей боярских. Новокрещенные освобождались от ясачной повинности и наделялись землями, получали некоторые преимущества перед своими сородичами – язычниками.
 

        Московский Собор 1681-1682 годов принял решение о посылке в дальние города, на Лену и Амур, «в дауры», «людей духовных – архимандритов, игуменов или священников, добрых и учительных, для просвещения неверующих христианским законам». Дауры и тунгусы целыми родами приступали к святому Крещению, большое значение имело обращение в Православие  даурского  князя  Гантимура, в крещении Петра, со старшим сыном Катанаем, в крещении Павлом.
 

        Между тем, с маньчжурской стороны готовилось новое нападение. После нескольких безуспешных набегов 10 июня 1685 года маньчжуры подошли к Албазину с 15-тысячным войском и окружили крепость, угрожая полным истреблением. В крепости находилось тогда 450 русских воинов с тремя пушками. Первый штурм был отбит ее защитниками под предводительством воеводы Алексея Толбузина. Тогда нападавшие со всех сторон обложили деревянные стены острога дровами и хворостом и подожгли. Дальнейшая оборона стала невозможной. По совету мудрого старца Гермогена русские вошли в переговоры с маньчжурами, чтобы те предоставили им возможность беспрепятственно покинуть осажденную крепость. Противник, испытывая к тому времени истощение физических сил и боевых средств, охотно пошел на это. Со знаменами и святынями, среди которых была чудотворная Албазинская икона, гарнизон в боевом порядке покинул обреченную крепость.
 

        Но Божия Матерь не оставила Албазинский острог Своим заступлением. Разведчики вскоре донесли, что маньчжуры вдруг «наспех, днем и ночью» стали уходить из Албазина, в спешке даже не исполнив приказ богдыхана Канси (Сюань Е) (богдыханом в русских грамотах XVI-XVII веков называли китайских императоров) – уничтожить засеянные русскими поля.
 

        Чудесным вмешательством Небесная Покровительница не только изгнала врагов из русских пределов, но и сохранила хлеб, которого хватило потом восстановленному городу  на  несколько зимовок. 20 августа 1685 года русские уже вновь были в Албазине.
 

        Через год крепость снова была осаждена. Началась героическая пятимесячная оборона Албазина – знаменитое «Албазинское сидение», занимающее почетное место в истории Русской боевой славы. Трижды - в июле, сентябре, октябре - войска богдыхана штурмовали деревянные укрепления. Огненные стрелы и раскаленные ядра градом осыпали Албазин. Бои были такими, что ни города, ни его защитников не видно было в дыму и в огне. И все три раза незримый Покров Богородицы ограждал албазинцев от жестоких врагов, хотя в это время чудотворной иконы в остроге уже не было.
 

        К декабрю 1686 года, когда нападавшие, признав свое бессилие, сняли осаду Албазина, в городе из 826-ти его защитников оставалось всего 150 человек. Для новой возможной войны с многочисленным войском китайского императора Канси этих сил было явно недостаточно. В августе 1689 года часть уцелевших казаков во главе с Василием Смиренниковым – одним из славных героев албазинской обороны покинула Албазин.
 

        Согласно Нерчинскому договору (27 августа 1689 г.) укрепления Албазинского острога были срыты. К этому обязывала статья 3 этого Договора: «Город Албазин, которой построен был с стороны царского величества, разорить до основания и тамо пребывающие люди со всеми при них будущими воинскими и иными припасы да изведены будут в сторону царского величества и ни малого убытку или каких малых вещей от них тамо оставлено будет».